"Где вы, цветы?" или история одной песни
Что, казалось бы, связывает песню "Где цветы?", которую исполняет Марлен Дитрих, с колыбельной (ниже), рожденной на русском поморском севере?
Туру-туру, пастушок,/ Где калинов батожок?/ Далеко ли ходишь? - От моря до моря, Киева-города./ Что царь делает? – В скрипку играет./ Что царица делает? – Сына наряжает./ Твои двери шелком обиты,/ Гарусом обвиты./ Козел подскочил,/ Рога обломил./ Где эти рога?/ - Николка унес./ Где этот Николка?/ - В клетку попал./ Где эта клетка?/ - Черви сточили./ Где эти черви?/ - Гуси склевали./ Где эти гуси?/ - За моря улетели./ Где эти моря?/ - Цветами поросли. / - Где эти цветы?/ - Поповы девки повыщипали,/ Да замуж повыскакали./ Где их мужевья?/ - На войну ушли./ А где война?/ - Посередь …,/ В рядном мешке,/ Да на колышке. (взято у Наталии Репниковой)
Тем не менее связь существует, и важным звеном для понимания этой связи является роман Михаила Шолохова "Тихий Дон".
Песня “Где цветы?” в исполнении Марлен Дитрих на самом деле есть перевод американской фолк-песни 1961-го года “Were have all the flowers gone?” (“Куда исчезли все цветы?”), которая считалась одной из лучших песен протеста против войны. Ее написал известный американский бард Пит Сигер (три куплета), остальные добавил Джо Хикерсон.
В 1955 году Пит Сигер в самолете перечитывал выписанную из романа Михаила Шолохова “Тихий Дон” в записную книжку колыбельную, которую в начале романа, укачивая ребенка, поет Дарья, жена Петра, брата главного героя романа Григория Мелехова:
Колода-дуда,/ Иде ж ты была?/ - Коней стерегла./ Чего выстерегла?/ - Коня с седлом,/ С золотым махром./ А иде ж твой конь? - За воротами стоит./ А иде ж ворота?/ - Вода унесла…/ А иде ж гуси?/ - В камыш ушли./ А иде ж камыш?/ Девки выжали./ А иде ж девки?/ Девки замуж ушли./ А иде ж казаки?/ - На войну пошли…
Заключительные строчки из этой народной песни (“А иде ж война?/ - Посередь …”) Шолохов в свой роман не включил.
Так, неожиданно, у Пита Сигера сложилась песня, для которой он выбрал подобную вопросно-ответную форму. Песня начиналась с темы цветов, которой в колыбельной у Шолохова не было: “Где все цветы?/- Их девушки собрали./ А где все девушки?/ - Они вышли замуж./ А где же мужья их?/ - Все они в армии.”
Песня получила известность в США после того, как ее одновременно спели Пит Сигер, Джоан Баэз и Рой Орбисон. А в Европе ее узнали благодаря исполнению Марлен Дитрих уже в немецком варианте.
Так, все произошло в соответствии с законом странствующих сюжетов: когда они, сюжеты, переходя из уст в уста, обретают новые подробности и декорации, как территориальные, так и исторические. Так и песня Пита Сигера, оттолкнувшись от оригинала, что-то сохранила из него, а что-то утратила. Сохранила вопросно-ответную форму, добавив при этом новые сюжетные перипетии, с оглядкой на современные Питу Сигеру реалии.
Можно предположить, что поморская колыбельная явилась оригиналом для казачьей, представляя собой, вероятно, один из вариантов этого оригинала. Здесь не только совпадение основного мотива, но и совпадение композиционного строя и некоторых сюжетных ходов.
За локализацию оригинала колыбельной в Поморье свидетельствуют бОльшее разнообразие в развитии сюжета, предметного мира (порой пышного и богатого), а также наличие бытовых подробностей, типичных для русского средневекового города, где вполне себе уживаются пастушки, скоморошьи представления, цари с царицами, священнослужители с дочерьми (“поповьи девки”)… Правда, в представленной здесь версии добавлены элементы 19-го века: “Что царь делает? – В скрипку играет”.
Кроме того, в поморской колыбельной присутствует косвенное свидетельство о событии глубокой древности – потопе, передаваемого через устное народное творчество: “Где эти моря? – Цветами поросли”. Видимо, когда-то, в давние времена, море вышло из своих берегов, затопив северные земли, и… отступило.
На пути движения северной колыбельной в направлении Дона произошли сокращение сюжетных линий, отход от множественности деталей, обретение лаконичности и строгости, даже суровости, что вполне объяснимо, если вспомнить историю казачества, выполнявшего функцию сдерживающего кордона на границах Российской империи, когда казаки жили вместе с семьями в состоянии военных сборов, что не могло не отразиться в бытовой жизни и поэтическом творчестве: поэтические образы кажутся законченными и цельными, и логичными. Индивидуальные же дополнения и разночтения в деталях на пути блуждающих сюжетов – обычное дело, такая трансформация характерна для устной традиции.
Поэтическая интуиция подсказала Питу Сигеру ввести в текст своей песни вопрос о цветах, который был и в северной колыбельной: “Где эти цветы?”. Этот элемент был важен в пацифистски ориентированной песне, так как становился действенным противопоставлением миру войны, которая в непотребном месте словно пугало на огороде болтается “в рядном мешке и на колышке”.
Поморская колыбельная как открытая система: любой элемент здесь есть повод для создания новых миров, не связанных вроде между собой прочной логической цепочкой, но подобно листьям на дереве, среди которых вряд ли найдешь два абсолютно похожих, но тем не менее относящихся к одной системе – дереву.
А еще она напоминает большую полноводную реку, которая разветвилась на множество других рек, питает их, и, несмотря на их формальное отделение, является с ними одним целым.
